ВО ЧТО ОБОЙДЕТСЯ «КИРОВЕЦ» СТАВРОПОЛЬСКОМУ АПК?
Специалисты предостерегают: тяжелая техника гробит поля
Минсельхоз Ставрополья сообщает, что ведомство готовится сотрудничать с заводом-производителем тракторов «Кировец», чтобы обеспечить АПК края техникой, настолько тяжелой, что выпускать ее на поля можно только «переобутой» в специальную широкую резину. А это дорого. Соглашение о поставках на Ставрополье тракторов «Кировец» и запчастей к ним «на особых условиях» планируют подписать в августе на Дне поля.
И как бы ни характеризовала эту продукцию пиар-служба завода, специалисты-почвоведы считают использование столь тяжелой техники в земледелии в базовой комплектации серьезной ошибкой. Объясняют это тем, что ее применение может привести к потере плодородия и дополнительным затратам на разуплотнение «плужной подошвы», которая мешает растениям развивать полноценную корневую систему, а весенней влаге – накапливаться про запас в метровом слое.
Земля укатывается намертво
«Трактор К-700 «Кировец» создавался изначально как тягач для танков и ракет. Он не был предназначен для вывода на поля. Кроме того, он опасен. Если трактор переворачивается, тракторист не выживает – так устроена кабина, поэтому ребята работают на них с открытыми дверями», — рассказал эксперт «СГВ», председатель агрокомитета Национальной технологической палаты России Александр Харченко. Он считает, что использование «Кировца» на обычных колесах на полях необходимо законодательно запретить. Иначе запускается цепочка проблем, ведущих к неизбежному снижению урожайности. Чтобы справиться с ними, потребуются специальные решения и дополнительные затраты.
— Директор Костанайского филиала КазНИИМЭСХ (Северный Казахстан), доктор технических наук, профессор Владимир Астафьев еще год назад опубликовал результаты исследований, прямо указывающие, что наименьшее негативное воздействие на почву оказывают гусеничные тракторы, но их не выпускают с 90-х годов. За последние 15-20 лет мощности и тяговый класс колесных тракторов выросли. Их масса с 7-14 тонн (К-701) выросла до 16-20 тонн (у К-744Р2 и К-744Р3). Удельное давление на почву выросло примерно в 5 раз. Это ведет к такому уплотнению почвы, особенно при многократных проходах техники, что сама по себе она уже не восстанавливается. На VIII съезде Украинского общества почвоведов и агрохимиков в Житомире луганские ученые докладывали, что около 20 лет на залежных землях изучали негативное влияние «Кировца», так и не дождавшись их естественного разуплотнения. Это было летом 2010 года, эксперимент прервали известные события на Украине, — рассказал один из ведущих агротехнологов России.
Стоит ли овчинка выделки?
Владимир Астафьев убедительно показал, что под колесами трактора влажная почва сдавливается, как губка. Часть влаги выдавливается на поверхность и испаряется, а оставшаяся часть вытесняется в нижние слои почвы и становится недоступной растениям. Корни не могут пробиться через очень плотные слои, которые образуются в пахотном горизонте. Уплотненные зоны концентрируются и распространяются на расстояние 0,8-1 м в обе стороны от следов колесного трактора и на глубину до 0,6 м.
Особенно сильно переуплотняется после прохода высокопроизводительной, но тяжелой техники весенняя влажная почва. А если резко потеплеет и в первые недели после сева установится жара, то тяжелые и солонцеватые почвы превращаются в бетон, пробиться через который молодым росткам очень сложно. Из проблемы выходят по-разному, вплоть до пересеивания полей. При этом ощутимы и потери урожайности, идополнительные затраты. Кроме того, дальнейшая обработка уплотненных почв затруднена и вызывает повышенный расход топлива.
Снизить негативное воздействие колесных тракторов на почву можно, но дорого. Нужно ставить сдвоенные или широкопрофильные шины, а лучше сверхширокие шины низкого давления. Во сколько обойдется такой трактор ставропольскому АПК?
В статье «Перезагрузка для сельхозпроизводителей» («СГВ» № 13) мы уже писали, что сократить проходы агрегатов по полю и значительно снизить долю уплотненной почвы можно при нулевой технологии обработки почвы, которая на Ставрополье в стадии становления. А можно озаботиться введением постоянной технологической колеи, как это делают передовые хозяйства Австралии. Но это потребует переоснащения машинно-тракторного парка хозяйств, чтобы ширина захвата культиваторов, сеялок, опрыскивателей и прочей техники кратно соответствовали друг другу. Прибавка урожая при этом может достигать 15-35%, как считают и Владимир Астафьев, и Александр Харченко.
Не по инструкции
Утрамбованная, с разрушенной структурой земля утрачивает естественное плодородие вместе с полезной микрофлорой, которая погибает без воздуха. А это рождает массу проблем, потому что гербициды в такой почве ведут себя «не по инструкции». Способность почвы разлагать и утилизировать токсичные химические препараты сильно снижена, потому что биологическая активность почвы у нас почти на нуле.
Вот, например, в Татарстане гигиенисты обнаружили плесени токсичные в зерне и связывают это с повышенным использованием глифосатсодержащих гербицидов, которыми уничтожают сорняки. В том числе и при внедрении минимальной и нулевой обработки почвы. И даже ставят вопрос об отказе от этих технологий. Логика такая: выбросить все ножи, потому что кто-то порезался.
На самом деле там есть вторичная проблема, которую вызывают соли фосфора. Они образуются в результате разложения глифосатов и стимулируют развитие грибов рода фузариум. Это установили в Канаде и еще в ряде стран. Токсины от этих почвенных плесеней и попадают в пищу.
Казалось бы, найди нужный препарат и защищай! Но у нас полный провал по защите растений, потому что нет нормальных анализов почвы. Ранее достоверные анализы получали в институте фитопатологии, который отслеживал распространение опасных заболеваний под эгидой ФСБ. Сейчас он сильно свернул работы. И где получить достоверные данные – большой вопрос. Россельхозцентр, например, занимается торговлей. У них нет ни специалистов, ни методик по фитомониторингу. Работают по списку болезней от 1996 года и не обнаруживают вновь появившиеся болезни. Они от множества фузариумов применяют только один препарат, хотя свойства у грибов разные.
А если нет диагноза, как можно лечить почву или растения? Опрыскивать на авось? Так часто и происходит. Но любое неправильное лекарство может вызвать или усилить болячку. А новая модель земледелия – фермерская, наработанная практиками — она ни при чем. Там множество нюансов. И если ринуться в воду, не зная броду, результат будет печальный. Это и происходит. Делаем грубейшие ошибки при внедрении, а обвиняем no-till. На самом деле вся проблема в сильной биологической деградации почв. На здоровой почве плесени нет места.
В стране здоровьем почвы занимается только академик РАН Михаил Сергеевич Соколов — бывший директор института биологической защиты растений. Ему сейчас 83 года, но он хорошо работает. К сожалению, других нет. Наука у нас устранилась от решения реальных проблем в сельском хозяйстве. Крупные агрохолдинги даже стали создавать свои внутренние технологические мини-институты, потому что проблемы надо решать, а прикладная наука в РФ умерла.
Марина ЧЕРНЫШЕВА
Фото Виктора Нестеренко
