СЛУЧАЙНЫЕ НЕСЛУЧАЙНОСТИ
В тишине музейных залов картины ведут диалоги: с каждым — о своём
Кто-то сказал, что музей – это скорее храм, чем компьютеризированный склад. Сознаюсь, новые выставки мне нравится рассматривать после того, как схлынула волна ажиотажного интереса, причем обязательно с кем-то из друзей-коллег. В тишине залов картины как бы начинают вести с тобой диалог: с каждым — о своем. Именно таким было наше с писателем и журналистом Али Сафаровым общение с подготовленной к 260-летию Академии художеств выставкой золотой коллекции «Академическая школа искусства». В таком путешествии, в необязательном обмене мыслями и впечатлениями, отрывочной информации, выплывающей из глубин памяти, открывается много чего нового и неожиданного.
Гордость коллекции
«Портретный бюст М.В. Ломоносова», Ф. Шубин, 18-й век
У входа в экспозиционный зал рассматриваем работу скульптора-портретиста XVIII века, воспитанника Академии художеств Ф. Шубина «Портретный бюст М.В. Ломоносова». Именно таким помню его со школы. В парике с буклями и с чуть приподнятой, будто обращенной к вневременной аудитории, головой… Ломоносов — величина мирового значения: первый русский ученый-естествоиспытатель, энциклопедист, физик, химик, астроном, поэт… И — «НАШЕ ВСЕ» в том, что касается становления художественного искусства в России. Именно Михайло Васильевич сочинил первый устав, который определил вектор развития Академии как высшей школы подготовки мастеров-живописцев, зодчих, архитекторов.
Идем дальше и сходимся во мнении, что в экспозиции нет проходных имен. Рассматривая картину Ф.Бруни «Милосердие», разговорились с экскурсоводом, оказывается, Федор Антонович — автор самого большого во всей исторической живописи полотна «Медный змий» (более 48 кв. метров) и одновременно — уникального натурного рисунка «Пушкин в гробу» (там Александр Сергеевич совсем не похож на себя, каким мы его знаем по картинам других художников – от «Пушкина-ребенка» Ксавье де Местра до известных работ О. Кипренского, И. Репина, И. Айвазовского).
А вот и сам Айвазовский! Автор более 5 тысяч полотен, родоначальник маринистического направления в искусстве; по точному определению И.М. Крамского, «звезда первой величины и не только у нас, а в истории искусства вообще». К слову, в этом году исполняется ровно 200 лет со дня рождения художника. Али Гаджиевич не без удивления вглядывается в одно из полотен «Вид Тифлиса». Впрочем, не он один безуспешно ищет в картине приметы столь любимого Айвазовским моря. Эта работа по-своему уникальна уже потому, что «сухопутна»: она часть большой серии, написанной художником во время творческой поездки на Кавказ в 1868 году. Зритель оказывается свидетелем праздника в армянской семье, широко распространенной в то время традиционной круговой пляски на плоской кровле дома. Когда смотришь на живописные группы, уютно расположившиеся на лужайке при въезде в большой восточный город, трудно поверить, что все это написано не с натуры, а по памяти. Но именно так Айвазовский создавал и все прославившие его «марины» (морские пейзажи).
«Портрет неизвестной в синем платье», Г. Яковлев, 19-й в.
Гордость коллекции — «Портрет неизвестной в синем платье» Г. Яковлева. По предположениям (в том числе научных сотрудников СКМИИ), человек, интересующийся историей, вполне может угадать имя героини парадного портрета. Гордая посадка головы, горностаевое манто — знак царского рода. Очевидно, это прелестная русская цесаревна, великая княжна Мария Николаевна Романова, старшая дочь Николая I. Она пренебрегла династическими традициями, вышла замуж по любви (а не из «высших» соображений) за герцога Максимилиана Лейхтенбергского, младшего сына Евгения Богарне (пасынка Наполеона) и внука императрицы Жозефины. Год написания картины – 1852-й совпадает с датой, когда Мария Романова (случай в истории Академии художеств беспрецедентный) стала президентом Императорской Академии художеств. Своенравная красавица и умница, Мария Николаевна основала Общество поощрения художеств, собирала коллекции и занималась судьбами художников, не жалея на это средств, прежде всего — своих.
«Женский портрет», Л. Ф. Жодейко, 19-й в.
Рассказываю своему спутнику, как мне кажется, увлекательную историю этого полотна и вдруг понимаю, что его внимание занято совершенно другой работой. Это «Женский портрет» тоже безымянной молодой женщины кисти художника Леонида Фроловича (Флориановича) Жодейко (1826-1879гг.). На картине — лицо черноволосой девушки неземной чистоты и свежести; в то же время оно по-земному узнаваемо (кажется, недавно встречала похожее в толпе). В нем замечательно все: выражение застенчивой нежности, полуулыбка и — непонятно какими средствами переданное очарование счастливой юности; когда смотришь на картину, внутренний свет как бы согревает тебя изнутри. Остается удивляться, как за прошедшие столетия работа не потемнела, не утратила волшебного свечения красок. По мне — объяснение может быть одно: разве что с помощью неведомых сил.
Как выяснилось, именно ощущение мистически-сакральной красоты девушки и приковало к себе внимание Али.
Неназванные Марии
— Мне кажется, я знаю имя этой женщины. Её зовут Мария, — решительно говорит мой собеседник. — Смотрю на этот портрет, а вспоминаю свое первое посещение Лувра во Франции.
На всякий случай поясню: Лувр — один из крупнейших музеев мира, в котором представлено европейское искусство от античности до наших дней. Расположился он в старинном королевском дворце в центре Парижа, и сам по себе — произведение искусства.
— Если случится побывать там, с утра отправляйся сначала в Музей средневековья, он не большой, но преинтересный. А потом прямиком в Лувр, к Джоконде, да побыстрее, чтобы впечатления от предыдущего музея не стёрлись и не затуманились, — объясняет Али. — Во всех залах Лувра вывешены указатели, как пройти к портрету доны Лизы Герардини, жене Франческо дель Джокондо (Мона Лиза или Джоконда, 1503-1519 гг.) Она улыбнётся, и ты поймёшь, в чём загадка, которую всем нам десятки лет загадывает гениальный Леонардо да Винчи. Вполне возможно — эта улыбка самая ПЕРВАЯ. Ведь практически все женские портреты художников средневековья лишены радостных эмоций. Единственный улыбающийся персонаж того времени – маленький единорог со знаменитого полотна «Дама с единорогом» Рафаэля Санти. Юная дева — символ непорочности – держит его на руках (по легенде только девственнице под силу укротить разбушевавшегося единорога). Девушка эта безмерно серьезна. А Джоконда улыбается. После столетий скорбной серьёзности вдруг — улыбка. Это — как если бы женщина в стране ортодоксального ислама сняла паранджу. Улыбка — обещание. И мне тогда подумалось, такой могла быть улыбка Марии Магдалины до её встречи со Спасителем.
Не знаю почему, но когда я увидел «Портрет неизвестной женщины» Жодейко, картины, написанные в разное время и разными мастерами, вызвали совершенно определенные ассоциации: красавицы, изображённые на портретах, — гипотетические тёзки. Ставропольская «незнакомка» — это Дева Мария, а знаменитая Джоконда — Мария Магдалина.
Художник — на бис
Как кому, а мне после того разговора остро захотелось побольше узнать об авторе «Портрета незнакомой женщины». Но информация о Жодейко оказалась скудной. Учился в Московском училище живописи и ваяния у С.К. Зарянко, затем — в Императорской Академии художеств (1848−1854) у А.Т. Маркова. В 1858 г. получил звание академика портретной живописи. Участник академических выставок… Вот и всё. А дальше растиражированный во множестве статей убийственный вывод: «Сверхталантом Леонид Флорианович Жодейко не был. Был крепким мастером по написанию портретов и изображению бывших какое-то время популярными женских головок». Так и хотелось крикнуть: «Не верю!» Однако кто ищет, тот всегда найдет… Точки над «I» помогла расставить статья азербайджанского журналиста, заслуженного деятеля искусств Азербайджана, доктора философии по искусствоведению З. Алиева. В публикации «Грустная судьба поклонника прекрасного» (14.04. 2017, газета трех столетий «Каспий») журналист рассказал сначала историю своего знакомства с картиной «Портрет молодой женщины» на выставке в Музее искусств Азербайджана, а затем — поиска следов заинтересовавшего его автора.
Они отыскались в Санкт-Петербурге, где художник прожил не длинную, трагичную, но яркую, словно вспышка, жизнь. За короткое время молодой Л. Жодейко зарекомендовал себя как талантливый живописец и виртуозный портретист. В 1858 году за картину «Умывающаяся девушка» был удостоен звания академика живописи. Упорный коллега из Азербайджана нашел и свидетельства того, что картины Жодейко украшали императорский дворец, а его заказчиками были самые влиятельные люди в Северной столице. Неполный перечень созданных им портретов: Али ага Мохаммади (советник персидского посольства, 1855), князь К.А.Суворов-Румынский (1860), князь В.В. Волконский, его сын и супруга, княгиня Орбелиани, княгиня Долгорукая (все — 1870), княгиня Трубецкая (1872)…
Иными словами, в 50-60-е годы XIX века Л. Жодейко однозначно был самым влиятельным в Петербурге художником, на академических выставках его картины почти всегда первыми находили покупателей. В отчетах Академии художеств напротив его работ написано слово «бис».
«Произведения искусства нередко называют окном во внутренний мир художника. В лучах струящегося через такие окна света очень часто реальность и грезы причудливо переплетаются, меняются местами, образуют смешение», — пишет З. Алиев. К таким произведениям он относит поразивший его «Портрет молодой женщины» Л. Жодейко. Ну а мы с коллегой А. Сафаровым — «Портрет женщины» в СКМИИ… Такие вот неслучайные случайности таки случаются…
Тамара ДРУЖИНИНА, Али САФАРОВ
Фото Виктора Нестеренко
