НАША АНЖЕЛИНА КРУЧЕ ДЖОЛИ!
Директор сельского Дома Культуры в прошлом была цирковой артисткой
Анжелина Тупольская сейчас работает директором Дома культуры села Московского Изобильненского района. Хорошо работает. Ей удалось объединить вокруг себя талантливых людей. И не только профессиональных культработников, но и обычных селян. Здесь каждый год силами энтузиастов закатывают такие новогодние «Огоньки», что и профессиональным шоуменам есть чему поучиться. А главные активисты культурной жизни – мужики, что большая редкость на селе.
Наверное, умение объединять и увлекать людей у Анжелины Ивановны идёт от опыта прошлой жизни, в которой она была цирковой артисткой. Цирк – это особый мир, в котором трудно удержаться, если не ценишь дух товарищества и взаимоуважения.
ШКОЛА СКАКУНА
Анджелина Тупольская, директор дома культуры села Московское
Анжелина – горожанка, ставропольчанка. Уже со второго класса стала заниматься акробатикой у знаменитого на всю страну тренера Василия Скакуна. К окончанию школы она уже была сильной спортсменкой, мастером спорта, призёром чемпионатов и кубков страны по акробатике. Думала связать свою жизнь со спортом, поступив на спортфак. Но размеренное течение жизни нарушил один телефонный звонок.
– Я знала, что на всех крупных соревнованиях по акробатике всегда присутствовали люди из цирка, которые приглядывались к нам. Большинство цирковых акробатов в прошлом были спортсменами. Ну, а школа Василия Скакуна, я считаю, была лучшей в Советском Союзе, и до сих пор держит эту марку. Неудивительно, что ставропольским акробатам часто поступали предложения попробовать свои силы в цирке. Вот и мне позвонили от известного импресарио Виктора Шульмана, – вспоминает Анжелина Тупольская.
Шульман – наш соотечественник, неплохой музыкант, уехавший на рубеже 70–80‑х годов в Штаты. Там он занимался организацией концертов советских артистов для русскоязычной диаспоры. А потом неугомонному Виктору Львовичу захотелось цирка. Наверное, вспомнил известную шутку, что советский цирк «циркее всех циркОв». А так как язык цирка не нуждается в переводе, то аудитория открывалась огромная, не чета эмигрантским посиделкам. Соответственно и барыши на горизонте замаячили нешуточные.
Труппу собирали по всей стране. И это был не просто цирк, а цирк на льду.
– Вы ж, наверное, живя в южном Ставрополе, и на коньках не умели кататься?
– Конечно, нет. Но сегодня же показывают по телевидению, как разные знаменитости па на льду выделывают. А я спортсменка была, хорошо равновесие держать умела, довольно быстро научилась. Да, у нас и куры, и гуси, и лиса на коньках катались, не говоря уже о медведях. Несколько месяцев мы в Ялте тренировались, а потом в Америку к Шульману.
МЕЖДУ ДВУХ ОКЕАНОВ
Шульман в цирке ничего не понимал, зато умел найти людей, которые знали своё дело. К постановкам привлекал и толковых цирковых деятелей, и даже знаменитого тренера по фигурному катанию Елену Чайковскую. Его задача – управлять процессом, заключать контракты.
Так советская девушка окунулась в мир того буржуазного шоу-бизнеса, о котором у нас рассказывали всякие страсти-мордасти. В жизни всё оказалось не так уж и плохо, хотя и до страстей нешуточных дело однажды дошло.
Был и контракт, и медицинская страховка, дающие определённые социальные гарантии. Жили в гостиницах не ниже трёх звёзд, если была такая возможность. Но было и так, что на месяцы жильём становился трейлер, в котором, правда, было достаточно комфортно. Другими словами, типичная бродячая жизнь циркового артиста. Из Штатов вскоре уехали в Мексику, где работали почти год. Плата оговаривалась за каждый номер, за каждый трюк. В целом по тысяче долларов в месяц выходило. Для середины 90‑х годов это были неплохие деньги, тем более что в России в то время жизнь была нелёгкой. В день давали до четырёх представлений. Так что гулять и развлекаться не было ни времени, ни сил.
Из Мексики переехали в Венесуэлу. Там-то и до страстей дошло.
– Шульман сошёлся с одним местным импресарио, который обещал хорошие заработки. Я даже имя помню – Густаво Гамос. А вышло, как у нас в 90‑е годы это называлось, кидалово, – рассказывает Анжелина. – Что-то с Шульманом они не поделили, и Гамос создал такие условия, что на наши представления публика ходить перестала. Словом, Шульман не смог выполнять условия, оговоренные в контракте. Гамос подал на него в суд и ободрал как липку, фактически отнял бизнес. В Латинской Америке связи решают всё, похлеще, чем у нас. Оказались мы брошенными. Вот испугалась я тогда! Но уровень российского цирка настолько силён, что нам стали поступать предложения отовсюду.
Анжелина пошла работать в колумбийский цирк. Маленький бродячий, как в «Трёх толстяках». И нравы там были простые и добрые.
– Хозяева, а это одна семья, где все цирковые артисты, очень хорошо относились к нам, наёмным актёрам. Если бывали трудности, зарплату сначала нам выдавали, а уж потом о себе думали. Я когда в Россию капиталистическую вернулась, то столкнулась совсем с другими нравами. Для многих наших бизнесменов люди – мусор.
Анжелина таким образом проработала в Латинской Америке пять лет. Можно было бы и дальше оставаться. Люди там в массе своей добрые, искренние. Но о возвращении стала думать после того, как пообщалась с русскими эмигрантами, каких в Южной и Центральной Америке немало.
– Они с таким интересом расспрашивали нас о России, так искренне тосковали по родине предков, что я задумалась: а хочу ли такой судьбы? Нет, русскому человеку без России жить тяжело.
В РОДНОЙ ГАВАНИ
Вернувшись на родину, Анжелина вышла замуж за сибирского парня, который волею судеб оказался в селе Московском. Так и стала сельским жителем.
– Ни разу о том не пожалела, – говорит Анжелина Ивановна. – Муж у меня хороший, надёжный. У него здесь маленький бизнес, который кормит нашу большую семью. У нас аж четверо детей, все ещё школьники. В селе замечательная школа, где дают хорошее образование. Детям на приволье гораздо вольготней, интересней, чем в тесных городских дворах. И я за них не так переживаю, как это было бы в городе. Я по миру поездила. Большинство людей предпочитает жить на земле, в своих домах. И мне такой образ жизни кажется более правильным.
Интересуюсь, не пытается ли Анжелина Ивановна приобщать к цирковому искусству сельских жителей?
– Пробовала, но потом поняла, что мне гораздо интересней заниматься организационной работой, чтоб наш Дом культуры никогда не пустовал, был любимым местом в селе. У нас работают замечательные талантливые люди, к которым тянутся и дети, и взрослые. Видеть, что мы нужны, что наш труд востребован – это большое счастье. Хотя как без цирка? Вон реквизит стоит, наши умельцы сделали. Будем на «Огоньке» иллюзию представлять: «Женщина, спящая на мечах».
Сергей ИВАЩЕНКО
Фото автора
