ПОСЛЕДНЯЯ ДУЭЛЬ ПОЭТА
Дантес, не понимавший значения Пушкина для русской литературы, не пожелал промахнуться
Александр Сергеевич Пушкин — такая величина в российской литературе, культуре и истории страны, что не требуется какого-либо особого повода, чтобы вспомнить о нем. Мы помним о нем всегда, с восхищением повторяем звучные строки его стихов, интересуемся каждым фактом его жизни.
Предвидение сбылось
Но есть две даты в биографии Александра Сергеевича, которые принято считать днями памяти гениального поэта — это день рождения и день смерти. Их отмечают множеством мероприятий. Вот и в этом году в роковую дату февраля стихи поэта звучали в самых разных уголках России и, конечно же, как всегда, на месте дуэли, где одна из студенток РГТУ им. Герцена (Санкт-Петербург) прочла отрывок из письма Татьяны к Онегину на якутском языке. Предвидение поэта в стихотворении «Памятник», где он говорил, что после его смерти слух о нем «пойдет по всей Руси великой» и назовет его «всяк сущий в ней язык», сбылось. Произведения А. Пушкина переведены на многие языки народов не только России, но и всего мира.
Отдавая дань величию гения, мы все-таки не должны забывать, что в повседневной жизни, в отношениях с разными людьми, с друзьями, с родственниками он был просто человеком, наделенным определенными чертами характера, которые могли кому-то нравиться, а кому-то и нет. Как отметил один из биографов и исследователей творчества поэта Николай Раевский, необходимо изучать каждый этап жизни Александра Сергеевича, чтобы лучше понять его творения. «В жизни Пушкина малозначительного нет, — пишет он. – Мелкая подробность позволяет порой по-новому понять и оценить всем известный стих или строчку пушкинской прозы».
Он и сам обращался к семейной хронике, когда взялся за исторические произведения. Например, сведения, которые поэт почерпнул из жизни некоторых своих предков, находим в драме «Борис Годунов», где одним из действующих лиц является боярин Пушкин, а в повести «Арап Петра Великого» фактически описывается жизнь его деда со стороны матери, негра Абрама, воспитанника Петра Первого. В повести в этом юноше сочетаются африканская страстность и удивительная сдержанность, доходящая порой до холодной отчужденности. Как отмечали современники, Пушкин словно писал этот образ с себя. Впрочем, в юные годы у поэта преобладала пылкость и даже резкость, которая нередко приводила к таким ссорам, которые вели к дуэлям. У него были свои представления о чести, его задевала даже самая малость, в которой он видел неуважительное отношение к себе.
Среди шума и веселья
К исторической теме Александр Сергеевич обратился уже в зрелом возрасте, когда мог самостоятельно разобраться в сложных переплетениях событий. А начинал он со стихов… на французском языке. Как отмечает автор первой биографии Пушкина Павел Анненков, «по примеру своего родителя и по духу самого воспитания». Писал стихи и брат отца Василий, дядя Александра. Сергей и Василий Львовичи с их неистощимыми каламбурами, остротами, тонкими шутками, любившие многолюдные собрания и веселые посиделки, были душою салонов Москвы. Но с особенным удовольствием они принимали друзей у себя, и тогда эти собрания превращались в настоящие литературные состязания, разумеется, на французском языке. Отец поэта любил участвовать в играх, требующих остроты и беглости ума. Вместе с Василием они устраивали праздники, домашние театры, где оба «отличались искусством игры и декламации».
Маленький Саша, тучный, неповоротливый и робкий, прятался от этого постоянного движения и шумного веселья, чем нервировал мать, Надежду Осиповну, обладавшую волевым характером и желавшую «отучить сына от лени». Когда ее требования становились для него особенно нестерпимы, мальчик, которому не было и семи лет, убегал к бабушке, Марье Алексеевне Ганнибал. Примечательна судьба этой женщины. Она была урожденная Пушкина и вышла замуж за одного из сыновей Абрама Петровича – Осипа. В отличие от отца и брата, Ивана Абрамовича, генерал-поручика, героя Наваринской битвы, участника основания Херсона, где ему воздвигнут памятник, Осип не обладал особыми достоинствами. Зато был склонен к такой романтике, которая даже толкала его на бесчестные поступки. Полюбив Устинью Толстую, жившую в соседнем имении, он подделал фальшивый документ… о смерти жены своей, Марьи Алексеевны, и женился на Устинье, оставив при этом у себя малолетнюю дочь Надю (будущую мать Александра Сергеевича). Законная жена обратилась за помощью к Ивану Абрамовичу, который быстро навел порядок: фиктивный брак был расторгнут, а дочь возвращена матери. Пережившая все это Марья Алексеевна оставалась доброй и участливой. Прибегая к ней, ребенок залезал в ее рабочую корзинку с шитьем или вязаньем и долго смотрел, как она работает. При этом бабушка говорила с ним по-русски. Как позднее отмечал лицейский друг Пушкина Дельвиг, все приходили «в восторг от ее письменного слога, от ее сильной, простой русской речи», и Марью Алексеевну можно считать лучшей наставницей будущего поэта в русском языке, первые представления о котором он получил от своей няни Арины Родионовны.
Потом были, конечно, гувернеры, домашние учителя, но Александр усваивал уроки плохо, как пишет Анненков, «ничего не знал, когда начинали экзамен с него; заливался слезами над четырьмя правилами арифметики, которую вообще плохо понимал». Зато лет с девяти стал читать запоем все, что было в библиотеке отца, а там была почти вся французская классика и книги Плутарха, «Илиада», «Одиссея» во французском переводе. Литературу мальчик любил и благодаря прекрасной памяти к одиннадцати годам все прочитанное знал наизусть.
21 из 26
Чтение способствовало уединению, которое в детстве Пушкин очень любил. Биографы предполагают, что именно тогда и сформировались трудности его характера: он не видел ласки, в которой нуждается ребенок, и это обернулось обидой на всех и на все, а книги уводили его в совершенно иной мир. Обидчивый ребенок засел в нем на всю жизнь. В лицее, столкнувшись с такими же, как он сам, ершистыми подростками, Пушкин стал защищаться, преследуя сокурсников едкими насмешками, обидными остротами. Позднее, уже в самостоятельной жизни, засыпал эпиграммами тех, к кому испытывал неприязненное отношение, чем нажил себе много врагов. Лишь немногие друзья знали, что, несмотря на расположение к насмешке, Пушкин сам был очень раним, доверчив, а обманутая доверчивость выплескивалась раздражением, которое порой доходило до оскорблений. Представление об обидах, которые наносили его достоинству, нередко было у него преувеличенным, он готов был к поединку из-за такой мелочи, на которую другие не обратили бы внимания. Вот так и получилось, что за 20 лет его сознательной жизни у него было 26 дуэлей, в которых 21 вызов принадлежал ему.
Первый раз семнадцатилетний Пушкин вызвал на дуэль своего родного дядю Павла Ганнибала за то, что тот на балу отбил у него девушку. В следующем году хотел драться со своим другом Петром Кавериным, который сочинил о нем шутливые стихи. Оба инцидента закончились примирением. Отменена была и дуэль с Кондратием Рылеевым, который пересказал в светском салоне шутку про двадцатилетнего Пушкина. А вот с Вильгельмом Кюхельбекером, который был ему другом, Александр стрелялся. Вызов поступил от Вильгельма из-за шутливых стихов, в которых были слова «кюхельбекерно и тошно», они показались ему обидными. Вильгельм промахнулся, а Пушкин не стал стрелять.
В том же 1819 году удалось отменить две дуэли. Пушкин в состоянии опьянения приставал к слуге служащего министерства юстиции Модеста Корфа, и тот его избил. А второй поединок должен был состояться с майором Денисевичем, который сделал замечание Пушкину за то, что тот вызывающе вел себя в театре, кричал на артистов.
Серия дуэлей последовала в Кишиневе, куда беспокойного поэта отправили по приказу императора. Пушкин гостил в доме генерала Михаила Орлова, известного либерала, у которого собиралось высшее общество. К нему приехал в гости брат, полковник Федор Орлов. Шла игра на бильярде, потом в круговую распили «жженку». Видно, она ударила юному поэту в голову, он стал веселиться и мешать игре, и Федор Орлов, человек могучего сложения, просто выбросил маленького Пушкина в окно. Вернувшись, поэт бросил в него бильярдный шар, выставил два пистолета и сказал: «Убью!» Орлову пришлось принять вызов, но потом удалось все уладить миром. Примирение было достигнуто и с французским офицером Дегильи. В Кишиневе было уже немало желающих охладить чрезмерную вспыльчивость поэта, но он продолжал нарываться на неприятности, прибегая иногда к нарочитой дерзости. Однажды на балу кто-то из младших офицеров заказал музыкантам кадриль, Пушкин тут же переплатил им и заказал мазурку. За офицера заступился его начальник подполковник Старов. Они стрелялись в сильную метель, у каждого было по два выстрела, но оба промахнулись, возможно, даже сознательно. Пушкин был так хладнокровен, что Старов потом сказал ему с уважением: «Вы так же хорошо стоите под пулями, как хорошо пишете». Во всех этих эпизодах поэт предстает не в лучшем свете, но, как считает его биограф Раевский, «нет ничего оскорбительного для памяти поэта в том, что мы хотим знать живого, подлинного Пушкина, хотим видеть его человеческий облик со всем, что было в нем прекрасного и грешного».
В зимний день на Чёрной речке
Особенно обильным на дуэли (их было 8) оказался 1822 год, потом вызовы следовали почти ежегодно. Лишь пятилетний период, последовавший с 1829 года, оказался спокойным и самым плодотворным в творчестве Пушкина. А в 1836 году он вызвал на дуэль писателя Владимира Соллогуба за его нелицеприятные высказывания о Натали, и это была уже веская причина. Литераторов примирили, но неприятные слухи о жене Пушкина, о ее отношениях с Дантесом продолжали бродить в обществе до тех пор, пока поэт не получил анонимные письма, где сообщалось, что жена ему изменяет. На этот раз речь шла о защите чести не только самого Пушкина, но и всей семьи.
Дуэль состоялась в холодный зимний день на Черной речке. Дантес, не понимавший значения Пушкина для русской литературы, не пожелал промахнуться, он ранил соперника в живот. Современные медики утверждают, что Александра Сергеевича можно было бы спасти, если бы его быстро доставили к хирургу, но раненого повезли домой, да и то после длительного промедления. Дело в том, что в те годы не решались на такие операции, так как не было ни наркоза, который появился лишь десять лет спустя, ни антисептиков, появившихся только через полвека.
29 января (10 февраля по новому стилю) 1837 года великий русский поэт скончался. Но в пригласительном билете на отпевание не было и намека на его величие, там сообщалось о смерти… камер-юнкера императорского двора А. С. Пушкина. Отпевание должно было состояться в Исаакиевском соборе, но по негласному распоряжению место прощания перенесли в Конюшенную церковь. Как ни старались оградить поэта от народа, все равно вся площадь перед церковью была заполнена людьми. В газете «Русский инвалид» был напечатан некролог, написанный В. Ф. Одоевским, который начинался такими словами: «Солнце нашей поэзии закатилось!» Однако свет его пробивается сквозь века, и еще многие поколения будут наслаждаться творениями русского гения.
Идиллия ДЕДУСЕНКО
Иллюстрация liveinternet.ru
